Против течения
Безумные идеи приходят порой в голову каждому, но лишь некоторым хватает сил и упорства воплотить их в жизнь. Одним результат приносит радость, другим — горечь разочарования, третьих же меняет навсегда.
текст: Лёня НЕМОДНЫЙ
Против течения.
Это субботнее утро выдалось не по-осеннему теплым. Сергей Николаевич сидел на деревянной скамье перед баней, перед ним стоял невысокий толстый чурбак, накрытый клеенкой, на котором размещались початая бутылка водки и нехитрая деревенская закуска. Напротив, на соседней скамье, расположились Петрович и дядька Иван — соседи. Все трое были в простынях на голое тело, распаренные и немного навеселе.
— Да какая это теперь команда?! — подавшись вперед, громогласно пробасил Петрович. — Они и играть-то не могут совсем.
— Можно подумать, «Спартак» твой умеет играть! — улыбнулся в бороду дядька Иван и начал раскуривать папиросу.
— «Спартак» не трожь — это святое!
— снова выкрикнул Петрович. — Серега, ты что молчишь? Скажи ему!
— И правда, дядь Вань, ты через край хватил. «Спартак» — он же… Ух ты, елки-палки, глядите-ка!
Все обернулись в ту сторону, куда показывал хозяин бани. По проселку через деревню ехало несколько внедорожников. Большие грязные машины были навьючены вещами, как караванные верблюды: верхние багажники ломились от канистр с горючим и разномастного снаряжения. Над всем этим в такт движению покачивались антенны радиостанций.
— Во, видали? Это куда ж они поехали? Дальше дороги-то нет. До Илезского Погоста доберутся, а потом только на тракторе, да и на нем там сейчас не проехать.
— Это, Серега, путешественники, они по грязи ездят.
— Зачем же по грязи-то? Машина сломается или застрянет.
— Да нравится им. Не бери в голову, денег у людей куры не клюют — вот и бесятся с жиру. Ты лучше наливай.
Гости разошлись уже ближе к вечеру. Петрович увел старика Ивана. Тот шел, тяжело опираясь на плечо товарища. Стареет дядя Ваня, подумал Сергей Николаевич, не ровен час помрет.
Мимо прошла жена.
— Галка, тебе помочь?
— Воды бы надо натаскать, да сиди уж, Сашка вернется — попрошу.
— И то верно, — Сергей присел на ступени крыльца и закурил. — Пусть делом займется, а то шлындрает где-то опять. Думал, в армии человеком станет, а он вернулся — и опять дружки да гулянки с утра до ночи. А вот и он — явился, не запылился. Ты где был-то?
— Гулял. Привет, мам.
— с отцом поздороваться не хочешь?
— Виделись уже.
— Виделись, называется! Прошмыгнул мимо ни свет ни заря, и след простыл. Куда шлялся опять?!
— Никуда я не шлялся. У Федькиного «Восхода» мотор перебирали. Вон, видал? — сын показал руки, до черноты вымазанные моторным маслом.
— Тебе на базе мало возни с трактором? Еще и по выходным гайки крутишь.
— А что мне делать-то? Водку с тобой да дедом Ваней пить и разговоры ваши бесконечные про футбол слушать? Надоело... А в моторах копаться мне нравится. Мое это, понимаешь? Э-э, да что с тобой говорить-то!
— А ты на отца голос не повышай. Вишь, распустился.
Сын только махнул рукой и ушел в дом.
— Что вы с ним все цапаетесь? До армии душа в душу жили, а теперь, как кошка с собакой, — мать присела рядом.
— Не знаю я, как с ним разговаривать. Вроде родная кровь, а что у него в голове, не понимаю. Может, его женить пора?
— Ага, давно пора, только не хочет он.
— А ты откуда знаешь, что он хочет?
— Так я ж слушаю его, а не только с упреками лезу, он со мной и разговаривает. Говорит, что путешествовать хочет.
— Эвона — путешествовать… — протянул отец и выдохнул табачный дым.
***
Воскресенье прошло в хозяйственных заботах. Отец с сыном перекопали огород и починили прохудившуюся крышу сарая. Работали молча. Закончив, сели и закурили. Мимо дома соседка гнала корову, во дворах лаяли собаки — все было, как всегда. В обычную деревенскую картину не вписывались лишь внедорожники, стремительно несущиеся по полю к деревне. Не доезжая до домов, колонна сбавила скорость и чинно проследовала по единственной улице. Сергей Николаевич успел даже разглядеть парня, сидящего за рулем головной машины. Он управлял автомобилем одной рукой, а в другой держал микрофон от радиостанции и, улыбаясь, чтото говорил. Сам не понимая, почему, Сергей разозлился на этого человека, да и на всех остальных, кто ехал мимо.
— Погляди на них — катаются тудасюда, как будто других дел нет. Джипов напокупали, а проехать никуда не смогли — обратно тащатся, — увидев неприязнь в глазах сына, отец смутился и замолчал.
— Они в Илезский Погост и Конторку ездили, а сейчас в Тарногу возвращаются.
— А что они в Илезсе забыли? Там смотреть не на что — один храм, да и тот не действует.
— А они туда священников привезли на богослужение. Потом Сашка из Конторки к ним на тракторе приехал и попросил у них тоже службу провести.
— Да куда там, дожди ж прошли, дорогу размыло вконец.
— А они проехали.
— А где ж там служить-то? Ведь и церкви нет.
— В клубе сельском.
— Вот дела... В советские времена церкви под клубы переделывали, а теперь, значит, наоборот. Выходит, хорошее дело людям сделали. Видать, погорячился я, нормальные они мужики-то.
— Ты представляешь, как было бы здорово по стране проехать! Людей увидеть, места новые посмотреть. Только не по карману мне это. Где ж денег на такую машину взять?.. — Сашка смотрел вслед ушедшей колонне, и голос его был тих и грустен.
— Так кто ж тебе не дает-то? Откладывай свою зарплату, и накопишь со временем.
— Да какое там… Печку перекладывать хотели, забор новый ставить — этот развалился совсем, и есть на что-то надо — я у тебя на шее сидеть не буду. Ладно, отец, глупости все это. Пойду я.
Сын легко спрыгнул с крыши и вышел со двора. А Сергей Николаевич еще долго сидел на крыше, курил, смотрел на дорогу и чесал седую голову.
***
А в понедельник с утра пораньше он отправился прямиком к директору агрокомплекса, как теперь величали местного председателя совхоза.
— Здорово, Михалыч.
— А, Сергей Николаич, заходи. Что хотел-то?
— Да все то же.
— Ну, ты опять, что ли? — председатель нахмурился. — Нет уже давно совхоза-то, развалился он. Ни совхоза, ни денег тем более. Где я их возьму? Знаю, что за год тебе зарплату должны. Всем должны и мне в том числе. Что поделать-то? Время такое было — трудное, переходное…
— Ты передо мной флагом-то не маши, — перебил его Сергей. — Не на митинге. То, что от тебя денег не дождешься, я и так знаю, поэтому и работаю в лесхозе, а не у тебя. Я пришел за другим. «Буханка» совхозная и «головастик» у тебя на балансе числятся?
– Да, числятся, так ведь они сгнили давно, и растащили с них все, что можно было. Это уже не машины, а одни воспоминания.
— Отдай-ка мне эти «воспоминания», и будем считать, что совхоз свой долг передо мной закрыл.
— Как же я тебе их отдам-то? Они на организацию записаны.
— Тебе виднее. Ты же у нас шибко грамотный, законы знаешь. Вот землито совхозные передал в аренду агрокомплексу и теперь не председатель, а владелец. Неужто не придумаешь, как бумажку нужную составить?
— Ну ладно, ладно. Владельца тоже мне нашел, как будто не знаешь, что я здесь свадебный генерал, а деньги в Вологду уходят. Придумаю что-нибудь. Только всем, кто будет спрашивать, говори, что ты их купил, а то полдеревни прибежит долги стрясать. Где я на всех гнилых УАЗов наберу?
На том и порешили. Что председатель придумал, неизвестно, а только через неделю принес он Сергею Николаевичу документы, в которых в графе собственника был вписан С.Н. Воробьев.
***
Снова пришла суббота. На этот раз, напарившись, соседи заседали в самой бане — на улице похолодало.
— Не было печали, так купила бабка порося, — подытожил Петрович рассказ Сергея о покупке машин. — На кой ляд они тебе сдались? Что с ними сделаешь? И ремонт не окупишь.
— Я тебя не о ремонте спрашиваю, а о шурине.
— А чего тебе мой шурин дался?
— Он же в Тарногском Городке в милиции работает?
— Ну, работает, и что с того? Так-то он мужик нормальный.
— Да я не о том. Поговори с ним, пусть он мне машину на учет поставить поможет.
— Это запросто. Он для меня вообще все, что угодно, сделает. Я ему сейчас позвоню,— подвыпивший Петрович с трудом поднялся и отправился домой за телефоном. Вернулся он довольно скоро в состоянии легкой задумчивости.
— Позвонил?
— Позвонил.
— Договорился? Да не молчи ты!
— Договорился, только машину все равно туда везти надо, без нее документы не оформит.
— Да ну тебя, — махнул рукой Сергей, — так договориться я мог бы без всякого шурина. Ладно, придумаю чтонибудь.
— Он и с техосмотром подсобит и вообще, но без машины не может, говорит.
— А ты ее на свой «лаптежник» манипулятором загрузи да вези, — дядька Иван рассмеялся собственной шутке.
— А что, хорошая мысль, спасибо.
— Да ты что, Серега, я ж пошутил. Как же ты его загрузишь?
— Придумаю, как. Ладно, то моя печаль. Наливай по последней и хорош. У меня еще дел невпроворот.
***
Что ж ты, Сергей Николаич, из инспектора скалолаза делаешь?! — шутил гаишник, взбираясь на полуприцеп лесовоза. — И как это тебе в голову пришло лаптежник автовозом назначить?
— А как иначе-то? Сказано было машины предоставить, вот и предоставил.
— Так надо было эвакуатор заказать.
— Это из Вологды, что ли? Да он мне в ползарплаты обошелся бы. Где я такие деньжищи возьму?
— Ладно, уж. Так что у нас тут? «Буханку» на учет ставим, а у «головастика» движок высвобождаем. Ну, давай поглядим, — гаишник с трудом втиснул свое грузное тело в кабину УАЗа.
— Здесь все в ржавчине, номер не разглядеть. Что это — «трешка» или «девятка»? По-хорошему мне тебя надо с этой машиной на экспертизу отправлять. На раме вон вообще номер не сохранился.
— Да как же он мог сохраниться, если его двадцать лет назад краской написали?..
— Это еще полбеды, что краской. Вот ты знаешь, что у УАЗов номера рамы повторяющиеся?
— Как это?
— А вот так! Как круг прошел, их по новой присваивают. Бывает, ставят машину на учет, а она в угоне или в розыске по номеру рамы. Машина-то другая, а номер совпадает. Вот такие дела.
— И как быть тогда?
— А никак, поэтому и говорю: на экспертизу надо.
— А что мне там скажут-то на этой экспертизе?
— Бумагу составят, что машина не криминальная, и обратно к нам.
— А ты сам не видишь, что она не криминальная?
— Да вижу я все. Ладно, на двигателе номер совпадает, а раму по табличке на кузове сверим. Все, убирай отсюда свой автопоезд, иди к восьмому кабинету и жди, пока документы оформят.
***
Наступила зима. Тропинки замело снегом. Дворовые псы обзавелись густой зимней шерстью. А для Сергея Николаевича началась рабочая страда — сезон вывоза леса. Дома он появлялся только в выходные, да и то все больше отсыпался и занимался накопившимися за неделю делами по хозяйству. Так и в эту субботу, проспав до позднего утра, он выбрался во двор и принялся чистить снег на тропинке к дровяному сараю. Из дома вышла жена с тазом стираного белья.
— Ты хоть бы поел, что сразу за лопату схватился?
— Да неохота пока. А Сашка где?
— А где ж ему быть-то? На базе своей с машиной возится. Совсем домой дорогу забыл. Ты бы поговорил с ним, что ли.
— Поговорю. Вот снег во дворе дочищу и схожу.
С тех пор, как Сергей Николаевич привез сыну два старых УАЗа, прошло три месяца. Саша днями и ночами пропадал в ремзоне, где рядом с комбайнами и тракторами стояли две подаренные отцом машины, разобранные почти до основания. Денег на новые запчасти не хватало, поэтому часто из двух нерабочих узлов собирался один исправный. Саша резал и варил кузов «буханки», перебирал мосты, мотор, спал урывками на снятом автомобильном сиденье, а когда приходил домой, только и говорил о том, что уже сделал в «буханочке» и что еще предстоит.
Вот и сейчас Сергей застал сына у верстака.
— Привет, Сашок. Что делаешь-то?
— Здорово, пап. Да вот подшипники ступичные меняю, а новые на место не садятся никак. И ведь лучшие выбирал, а все равно размер гуляет. Ну неужто трудно выточить, как надо? Откуда только у них там руки растут...
— Так оттуда же, откуда и ноги, — отец улыбнулся и полез за куревом.
— Ты вот что, домой бы почаще заходил, мать расстраивается. Она ж не знает, что ты к путешествию готовишься, видит только, что сына дома нет.
Мимо разговаривающих прошел тракторист Мишка, кивнул Сергею и, хохотнув, бросил Саше: «Ты это, бизнесмен, как будешь закупаться, так своим не забудь прихватить».
— Чо это он, Сашок? — спросил Николаич, когда дверь за механизатором закрылась. — Какой это ты бизнесмен?
— Да я мужикам сказал, что машину делаю, чтобы на юг за вином дешевым поехать, а потом в Вологде продать задорого.
— А зачем?
— Батя, а что я им, про путешествия должен был говорить? Они меня засмеяли бы или, того хуже, не поверили. Нет уж, пусть лучше думают, что я денег хочу на машине заработать. Им так понятнее.
— Ясно. Так ты домой-то сегодня пойдешь? Мать ждет, волнуется.
— Нет, не успеваю я. Мне надо еще на левом колесе подшипники перекинуть и втулки на всех рессорах поменять. Еще и днище не доварено.
— А что ей сказать?
— Будто я машину делаю, чтобы на ней поехать на поиски невесты. Мол, кровь молодая бурлит — что-нибудь в этом духе. Только про путешествие не говори — расстроится, а так оно понятнее.
— Ладно, придумаю, что сказать. Только тебе надо поесть, поспать нормально, помыться — вон уже на цыгана стал похож.
— Приду. Завтра баню будешь топить? — отец кивнул. — Вот и хорошо.
***
— Нет, Серега, ты не прав: «Спартак» еще свое возьмет. Им бы тренера нормального да нападающих других, — рассуждал Петрович, наполняя рюмки. Из парной вышел раскрасневшийся Саша и, запахнувшись простыней, сел рядом с отцом. — Вот и Сашок пришел. Хоть ты им скажи, что «Спартак» будет чемпионом!
— Будет, конечно, только не скоро.
— Да ладно, молодой ты еще, в футболе ничего не понимаешь. Совсем на машине своей головой повернулся. Вот скажи мне, что ты с ней возишься? Куда собрался, в Америку, что ли, поедешь? Тогда приделай к ней ласты, чтобы через море плыть, а воды не бойся — такое не тонет, — и довольный Петрович громогласно заржал.
— Зачем же в Америку? Я в Москву поеду. Посмотрю, как «Спартак» играет. А то ты его только по телевизору и видел, а я на стадионе поглядеть хочу.
— Да врешь ты все, даже если «буханка» твоя до Москвы доедет, где ты там жить-то будешь? В столице гостиницы знаешь почем? За ночь месячную зарплату отдашь.
— А зачем мне гостиница? Я в машине жить буду, у меня там и диван раскладной есть — сделал уже почти, и плитку газовую поставлю. Так что не хуже устроюсь.
— Точно, Петрович, — подтвердил слова сына Сергей, — он там все себе оборудует, как в отеле. Так что за Сашку не переживай, жить будет по высшему разряду.
— И правда футбол поедешь смотреть? — в голосе Петровича слышались сомнение и зависть.
— Конечно! Уже и расписание матчей посмотрел. Как раз игру застану.
— Тогда, ты это, извиняй, если обидел. Я ж не знал, что ты на футбол. Дело-то стоящее.
Сергей посмотрел на сына — в его глазах играли веселые огоньки.
***
В конце апреля сошел снег, началось половодье. Вода поднялась и затопила дорогу. Ледовые переправы вскрылись, а паром из-за ледохода еще не пустили. Работа встала, вывозить лес было некуда. Сергей Николаевич, пользуясь свободным временем, помогал сыну с машиной. Дело близилось к завершению: переваренный кузов блестел новой краской, трансмиссия была перебрана, собранный из двух мотор работал тихо и ровно. Вот только с электрикой никак не удавалось разобраться. Намучившись с то появляющимся, то исчезающим напряжением, отец и сын решили полностью переложить всю проводку. Они сидели около машины на снятых водительском и пассажирском сиденьях. Саша держал в руках электросхему, а отец расплетал центральный жгут.
— Батя, черный на массу, а зеленый на датчик.
— Черный нашел, а зеленых тут два — какой из них-то?
— Там один просто зеленый, а второй с прожилком. Нужен первый.
— Ага, вот он, нашел. Так куда его?
— На датчик.
— Так вот почему у нас ничего не работало! Смотри, Сашок, он в двух местах переломлен и окисленный весь. Ну все, теперь как в аптеке будет. Давай собирать.
— Завтра доделаем, пошли домой — поздно уже.
— Как это завтра? Нам же надо еще тормоза прокачать. Тебе неделя до отпуска осталась, а движок обкатать надо.
— Да знаю я... Я вот думаю, может, и не поеду никуда.
— Как так не поедешь, ты что, сынок, мечтал ведь?!
— Я, когда мечтал, не думал, что когда-нибудь смогу, это были просто мечты и все, понимаешь? — сын отложил схему электропроводки и начал бесцельно ворошить россыпь болтов и гаек.
— Как же так?
— Пока я для всех придумывал версии, зачем еду, сам пытался понять, зачем мне это нужно. Думал, думал да так ничего и не придумал. Выходит, блажь это все. Пустая возня. Что машину собрали — это хорошо, в хозяйстве пригодится, а про путешествия я думать больше не буду. А то вдруг поеду, а мне не понравится. Только промучаюсь месяц в дороге да деньги потрачу.
— А если понравится? Если удовольствие получишь? — Я и сам не знаю, батя. Как подумаю, что ехать скоро, хоть бросай все. А как скажу себе, что не поеду никуда, на сердце кошки скрести начинают.
— Знаешь что, Сашок, а ты все равно поезжай.
— Зачем?
— Чтобы в себе разобраться. Вот подумай сам: к примеру, сейчас ты никуда не поедешь, а потом захочешь, да не до того будет — семьей обзаведешься, хозяйством. Может, тогда и пожалеешь, — отец замолчал и принялся аккуратно распускать жгут.
— О чем пожалею?
— Если путешествовать — это твое, а ты и не узнаешь об этом никогда, так и будешь маяться и жалеть, что никуда не поехал. Вот мы с матерью на море все хотели поехать — деньги копили. Ну, съездили. Покупались, позагорали, ракушку привезли с надписью «Анапа» — ты в ней мальцом все море слушал.
— Ну и что?
— А то, что не понравилось нам на море. Народу много, суета какая-то, да и ехать далеко. Вот мы больше и не ездили.
— Батя, к чему ты клонишь, не понимаю.
— Так что ж тут непонятного, Сашок? Что толку сидеть и нервы мотать, понравится — не понравится, ехать — не ехать. Ты съезди, а потом и решишь, по сердцу тебе это или нет.
Сын поднял на отца глаза и неуверенно улыбнулся.
— Ладно, поговорили и будет. Дел невпроворот. Какой там, говоришь, провод на датчик-то?
— Я забыл уже, сейчас гляну, — Саша открыл схему и принялся читать описание.